"Мы не хотим воссоздавать
государственную монополию" В конце 2010 года совет директоров "Интер РАО"
утвердил стратегию компании, в рамках которой мы поставили перед собой
цель к 2020 году стать глобальной компанией, входящей в топ-10
энергетических компаний мира по объему установленной мощности и размеру
бизнеса. Мы видим себя транснациональным холдингом, представленным на
всех этапах создания стоимости. "Интер РАО" должно управлять портфелем
активов, диверсифицированным по видам деятельности, от добычи и поставок
топлива до распределения и сбыта, и по географическому принципу. Говоря
о географической диверсификации, бизнес компании должен быть
распределен между российским и зарубежными рынками. Мы исходим из того,
что чем сильнее позиции компании, чем выше диверсификация, тем больше у
нас будет возможностей раскрыть стоимость для наших акционеров в
долгосрочной перспективе, захеджировать отраслевые, топливные и
географические риски.
Мы уже реализуем эту стратегию: вышли в
инжиниринговый бизнес через приобретение группы компаний "Кварц", в
области энергомашиностроения начали переговоры с "ЭМАльянсом",
производителем котельного оборудования, сотрудничаем с General Electric
по газовым турбинам небольшой мощности в 75 МВт, работаем с паровыми
турбинами Alstom, позволяющими создать парогазовый блок. То есть, по
сути, уже сейчас у нас есть своя строительная часть, своя газовая и
паровая турбина.
В рамках развития топливного сегмента и
построения вертикально-интегрированной энергокомпании мы достигли
принципиальных договоренностей по приобретению 49% акций "Нортгаза". Эта
сделка должна позволить повысить операционную эффективность
генерирующего бизнеса и снизить его риски в долгосрочной перспективе.
Также в условиях полной либерализации рынка
крайне важно обеспечить прогнозируемость денежных потоков и
гарантировать сбыт производимой электроэнергии на понятных условиях.
"Интер РАО" уже вело работу с "Ростехнологиями", с другими
государственными и частными потребителями по сбыту электроэнергии. И
сейчас в периметре активов, которые "Интер РАО" намерено приобрести,
присутствуют энергосбытовые компании. Здесь двойной эффект: помимо
загрузки своей генерации путем заключения прямых договоров, мы получаем
возможность предлагать потребителям услуги по энергоэффективности и
энергосбережению.
При этом основным бизнесом для нас, конечно же,
будет генерация. Мы ожидаем, что порядка 70% дохода к 2015 году мы будем
получать именно с генерирующих мощностей.
— Есть какие-то целевые показатели, которых
вы хотите достичь после консолидации?
— Наша цель — 40 ГВт установленной мощности.
Думаю, что к 2015 году около 75% от этого (то есть 25-30 ГВт) мы будем
иметь в России, 10 ГВт — за рубежом. К 2020 году мы, наверное, начнем
корректировать ситуацию, но пока сосредоточимся на российском рынке. У
нас в стране еще продолжается реформа электроэнергетики, формируется
рынок, меняется баланс доходов между сетями, генерацией, энергосбытами,
совершенствуется законодательство. В этой ситуации мы считаем, что
российская генерация и электроэнергетика в целом недооценены. По нашим
представлениям, адекватная оценка произойдет к 2012-2013 году, после
чего начнется существенный рост нашей компании. И в этот момент появится
возможность обменять некоторые российские активы на зарубежные. Сейчас
прямой массовый обмен активов не даст того эффекта, которого можно будет
достичь через пару лет. Поэтому после 2015 года мы будем наращивать
портфель за рубежом, увеличивая его долю до 50%.
— Это произойдет за счет наращивания
мощностей за рубежом или уменьшения мощностей в России?
— Во-первых, за счет новых инвестпроектов по
всему миру, во-вторых, за счет выхода из некоторых российских активов —
туда придут высокоэффективные иностранные инвесторы или российские
компании, в-третьих, за счет приобретения зарубежных активов там, где у
нас уже есть бизнес.
— То есть часть из 30 ГВт в России вы можете
продать?
— Да, продать или обменять. Логика в том, чтобы
инвесторы появлялись, но появлялись на рыночных условиях, когда активы
уже оценены по справедливой стоимости.
— Аналитики часто определяют стратегию
развития "Интер РАО" как "РАО ЕЭС без сетей". Можно ли говорить о том,
что формирование холдинга, объединяющего генерацию и крупные
энергосбыты,— это отказ от реформы?
— Нет. Я считаю, что это, наоборот, ее
продолжение. Напомню, что реформа энергетики проводилась с тремя целями:
создать конкурентный рынок, привлечь в него инвестиции и снять с
государства необходимость финансирования отрасли. В силу финансового
кризиса, других факторов не все удалось довести до конца — в
собственности государства осталось множество крупных и мелких пакетов
энергокомпаний. С другой стороны, многие частные собственники из-за
кризиса не смогли профинансировать реализацию инвестпрограмм, что
затормозило развитие отрасли.
Сложилась ситуация, когда государство продолжает
владеть разрозненными пакетами акций многих энергокомпаний страны, не
являясь при этом квалифицированным инвестором в электроэнергетике. Мы
же, получая пакеты акций в энергоактивах, действуем в логике реформы. Мы
создаем крупного эффективного игрока рынка, который раскроет стоимость
этих активов. При этом "Интер РАО" является равноправным участником
рынка, одним из его игроков. На это я хотел бы обратить особое внимание.
Мы планируем наращивать присутствие исключительно в конкурентных
сегментах рыночной цепочки. Нас не интересуют и не могут интересовать
неконкурентные сегменты. Мы не хотим воссоздавать государственную
монополию и намерены работать строго в рыночных условиях. И эта позиция,
я надеюсь, находит понимание у ФАС. К тому же, даже с учетом
существенного укрупнения бизнеса "Интер РАО", в отрасли работают другие
значимые игроки, присутствуют западные инвесторы, активно увеличивающие
объемы своих операций в России.
При этом мы не просим государственных денег, у
нас в компании нет бюджетных средств, другие госкомпании также не
вкладывают в нас деньги в чистом виде.
— Если не считать ВЭБа, который в 2010 году
выкупил значительный пакет допэмиссии "Интер РАО".
— Деньги эти были выделены на строительство
Уренгойской ГРЭС (ОГК-1), и по истечении трех лет ВЭБ имеет право
предъявить нам наши акции к выкупу. Если посмотреть на детали сделки,
ВЭБ вложил более 21 млрд руб. с условием процентных выплат, которые
заложены в нашем опционе на buy-back, и это достаточно серьезный
процент. То есть это, по сути, трехлетний кредит. Генерация строится
долго, окупаемость проектов — лет восемь-десять с момента ввода, "Интер
РАО" подобные кредиты выдаются лет на пятнадцать, а мы пошли на эту
сделку, имея существенно меньший срок на реализацию проекта. Так что я
бы не расценивал это как госсредства, потому что они вернутся
госкорпорации с прибылью. Это и есть продолжение реформы: "Интер РАО"
стало инвестором, который выполнит обязательства. Если бы госпакет в
ОГК-1 оставался бы у ФСК и "РусГидро" эта инвестнагрузка легла бы на
бюджет, на население. ФСК и "РусГидро" инвестировали бы, по сути, в
непрофильные активы.
— Но выкуп контрольного пакета ОГК-3 у
"Норильского никеля" не выглядит собиранием госактивов.
— Приобретая ОГК-3, мы исходим из логики роста
акционерной стоимости компании. Эти сделки соответствуют стратегии
развития компании. Для "Интер РАО" это профильный актив, у нас есть
сбыты, инжиниринг, мы сможем существенно снизить затраты на
строительство, обеспечить сбыт электроэнергии, повысить эффективность
топливообеспечения. А для "Норникеля" ОГК-3 — непрофильный актив:
заниматься сбытом электроэнергии, реализовывать инвестпрограмму — это не
их сфера. Поэтому мы считаем, что как для "Норникеля", так и для "Интер
РАО" это комфортная, интересная сделка. "Норникель" входит в наши
акции, по которым у нас серьезные ожидания к росту, снимает с себя
обязательства по инвестпрограмме ОГК-3, а мы получаем профильный актив,
который может вырасти в цене.
— Вы приобретаете 49% "Нортгаза" у структур
Фархада Ахмедова. Является ли оценка этой доли в $1,5 млрд финальной или
она может быть пересмотрена? Будут ли все $1,5 млрд оплачены денежными
средствами или частично акциями? Кто предоставит "Интер РАО"
финансирование для завершения сделки?
— Прежде всего необходимо оговориться, что
сделка еще не совершена, есть только договоренность о ней. Относительно
цены мы не хотели бы раскрывать договоренности. Могу лишь сказать, что
стоимость будет рыночной. Мы не исключаем, что частично сделка может
финансироваться акциями "Интер РАО", частично — денежными средствами,
пропорции мы обсуждаем. Это будут как собственные, так и привлеченные
средства.
— Зачем "Интер РАО" непрофильный газовый
актив с учетом того, что компания имеет долгосрочные контракты на
поставку газа с НОВАТЭКом? Намерено ли "Интер РАО" становиться газовым
трейдером либо, например, перепродать в обозримом будущем долю в
"Нортгазе" другому инвестору?
— "Интер РАО" будет наращивать генерирующие
мощности, причем преимущественно газовые. Потребности компании в газе в
2015 году приблизятся к 20-30 млрд кубометров в год. Мы должны иметь
гарантии стабильности поставок топлива по справедливой цене. Поэтому
приоритетом будет являться экономическая эффективность контрактов на
поставки. Стратегически сделка осуществляется в рамках построения
вертикально интегрированной энергокомпании. Смысл в снижении
операционных рисков и в прогнозируемости денежных потоков. Мы хотим
стать крупной международной энергокомпанией, и топливная интеграция
является необходимым условием. Крупнейшие игроки сочетают как
энергетический, так и газовый бизнесы. Стратегию по развитию газового
бизнеса уже реализуют такие компании, как E.ON, Gas Natural, RWE.
Возможны и другие приобретения в топливном секторе со стороны "Интер
РАО".
— Большинство ваших сделок по приобретению
энергоактивов безденежные, даже "Кварц" вы покупали за символическую
сумму. Почему частные компании так охотно идут на передачу бизнеса в
обмен на акции "Интер РАО"? Ваши бумаги настолько прибыльны?
— Если смотреть на котировки акций, то при
номинале 2,8 копейки цена доходила до шести с небольшим копеек, потом
падала, но когда мы утвердили цену размещения допэмиссии в пользу ВЭБа в
размере 4,02 копейки, несколько снизилась. После завершения сбора всех
активов мы и рынок ожидаем, что наши акции существенным образом
вырастут. Так же рассуждают и наши партнеры. Кроме того, действующие
собственники часто остаются с каким-то пакетом, то есть они рассчитывают
получить доход, во-первых, от акций "Интер РАО", а во-вторых,
дополнительный доход от этих компаний после прихода в них "Интер РАО".
Подобная схема реализована в ГК "Кварц", она реализуется в "ЭМАльянсе".
Прежние собственники остаются с 49% акций. Если говорить об "ЭМАльянсе",
то это очень хорошая компания, один из лидеров российского рынка,
активно работает и по зарубежным проектам, получает лицензии иностранных
компаний на выпуск оборудования. То есть это перспективная, растущая
структура, в которую нам интересно инвестировать. А ее владельцы,
получая акции "Интер РАО", верят в их рост так же, как и мы. Не в
сиюминутной перспективе, конечно, а большего периода.
— Когда вы расплачиваетесь за новые активы
своими акциями, у продавцов пакетов может возникать резонный вопрос: мы
получаем ваши акции, но вы нам пообещайте дивидендную политику. Такие
вопросы были?
— Мы сами убеждены в том, что рост капитализации
"Интер РАО" — это как раз то, что позволит заработать значительные
суммы средств. Тем более что на дивиденды направляется только
определенный процент от прибыли, это не так много относительно стоимости
пакета. Поэтому наши партнеры в большей степени заинтересованы в росте
котировок нашей бумаги, нежели в дивидендной политике.
— Что произойдет, если кто-то из ваших
акционеров захочет сразу продать полученные акции "Интер РАО"?
— У нас в условиях сделок с каждым из инвесторов
оговорены ограничения на продажу акций в течение различных периодов.
График расписан примерно на три года. Это сделано для того, чтобы
исключить ситуацию, когда на рынок выйдет значительное количество
инвесторов с предложением о продаже. От этого будет хуже, собственно,
самим нашим будущим акционерам. Это нормальная бизнес-практика, она
находит понимание у наших будущих акционеров.
— У вас есть денежные сделки?
— На данный момент чисто денежных сделок нет. Но
мы можем это рассматривать, в том числе превращая в деньги миноритарные
пакеты, привлекая банки.
— Вы планируете участвовать в аукционе по
продаже принадлежащих государству 25,1% акций ТГК-5?
— Мы изучаем возможность участия, но на данный
момент решение об этом не принято.
— Есть уже понимание, какие из ваших активов
являются для вас стратегическими, такими, которые вы будете развивать
сами, а какие вас не интересуют и будут проданы или обменяны?
— При принятии решения о дальнейшей судьбе
актива — обмене, продаже или наращивании доли до контрольной — мы
руководствуемся в первую очередь принципами экономической
целесообразности проведения таких сделок и стратегическими интересами
компании. Активы мы условно делим на три части: где у нас больше 50%
акций — мы намерены сохранять контроль и интегрировать их в
бизнес-модель "Интер РАО", где от 10% до 50% — будем использовать
различные модели развития: увеличение доли до контрольной, использование
при обмене активами, создании СП. Незначительные миноритарные пакеты
могут быть монетизированы, использованы в качестве валюты при проведении
сделок M&A.
Первая группа активов — это для нас, например,
ОГК-1, ТГК-11, ОГК-3. Вторая группа — это ТГК-6, "Волжская ТГК" (ТГК-7),
где у нас блокпакеты, но основной акционер — структуры КЭС
(энергохолдинг Виктора Вексельберга.— "Ъ"). Мы сейчас находимся в
переговорном процессе, так как не планируем оставаться с миноритарным
пакетом. Теоретически есть два конструктивных пути: либо мы с КЭС
осуществим обмен ТГК, либо мы делаем общую компанию, куда мы вносим свои
активы. В КЭС также есть энергосбытовые подразделения, поэтому мы можем
и здесь делать совместный холдинг. Вопрос сложный: "КЭС-Холдинг"
затратил значительные средства на приобретение этих активов, имеет
кредитную нагрузку, поэтому для всех сторон должна быть понятная отдача в
виде дивидендной политики. Думаю, мы в 2011 году определимся, по какому
пути пойдем.
Еще одним таким активом является "Башкирэнерго",
где 21% нам передает ФСК. Нам интересен этот актив. И мы будем
обсуждать с АФК "Система" вопросы управления. Возможен вариант
разделения генерации и сетевого комплекса. При этом нас интересует часть
генерирующих мощностей. Есть 40% акций "Иркутскэнерго". По этому пакету
есть распоряжение правительства, согласно которому акции
"Иркутскэнерго" будут переданы "РусГидро". Пакет акций будет внесен в
оплату допэмиссии "РусГидро".
— "Интер РАО" продолжает интересоваться
принадлежащей Enel ТЭС "Марица Восток 3" в Болгарии?
— Там современная станция на 908 МВт, и для нас
этот актив интересен.
— Что-то еще может войти в сделку?
— С Enel мы рассматриваем не только этот проект.
Но говорить детально по ним пока преждевременно.
— Еще один ваш проект — первая турецкая АЭС в
Аккую, где у "Интер РАО" 33% акций. За счет каких средств планируется
его реализовывать и как вы планируете возвращать инвестиции?
— 70% электроэнергии с первых двух блоков АЭС мы
будем продавать по фиксированному тарифу, 30% — на свободном рынке. Для
следующих двух блоков ситуация обратная: 70% на свободный рынок, 30% —
по фиксированным ценам. Экономика Турции растет, входит в двадцатку
крупнейших в мире, поэтому мы рассчитываем на рост цен на энергию,
соответствующий уровню экономического развития. В зависимости от разных
сценарных условий срок окупаемости может сдвигаться, но, по нашим
подсчетам, он составит максимум 15 лет, реально — лет восемь-десять.
По плану 51% акций АЭС "Аккую" останется в
собственности "Росатома" и "Интер РАО", на 49% могут прийти инвесторы.
Это могут быть турецкие, европейские компании, арабские фонды. Уже есть
ряд компаний, заинтересованных в проекте, но первые инвесторы появятся
через год-два, когда мы получим все разрешения на строительство и
компания уже начнет лить первый бетон. Инвестиции участников составят
30%, остальное — кредитные средства.
Кроме того, в Турции ожидается масштабная
программа приватизации: сейчас они продают сетевой комплекс, потом
наступит очередь генерации. Поскольку у "Интер РАО" есть и трейдинговая
компания, которая сейчас поставляет в Турцию электроэнергию через
Грузию, мы, имея вертикальную интеграцию — АЭС, трейдера, тепловую
генерацию и, возможно, сети,— сможем добиться хорошего экономического
эффекта.
— Вы планируете другие приобретения за
рубежом?
— В планы на 2011 год входит приобретение
одного-двух активов за рубежом. Мы сейчас активно смотрим генерацию и
сети, которые могут быть приватизированы.
— Какие регионы "Интер РАО" считает
ключевыми?
— У нас есть несколько таких регионов.
Во-первых, это страны Восточной Европы. Здесь мы готовы входить в
проекты и в стратегическом партнерстве. У нас уже есть подобные
отношения с "Росатомом", возможно совместное вхождение, например, со
структурами "Газпрома", если они будут готовы, с НОВАТЭКом, нашим
основным поставщиком газа. Поэтому мы будем искать синергию с топливной
составляющей. Кроме того, "Интер РАО" уже несколько лет работает с
Латинской Америкой — это Венесуэла, Эквадор, Куба. Здесь мы ведем
деятельность по поставке тех или иных типов энергетического
оборудования, но в конце мы должны прийти к строительству генерации. Мы
также изучаем ряд активов в Италии, Интересным рынком является
Юго-Восточная Азия.
mirinvestizij ©
2009-2016 Перепечатка оригинальных статей возможна только при наличии
активной ссылки на источник
В конце 2010 года совет директоров "Интер РАО"
утвердил стратегию компании, в рамках которой мы поставили перед собой
цель к 2020 году стать глобальной компанией, входящей в топ-10
энергетических компаний мира по объему установленной мощности и размеру
бизнеса. Мы видим себя транснациональным холдингом, представленным на
всех этапах создания стоимости. "Интер РАО" должно управлять портфелем
активов, диверсифицированным по видам деятельности, от добычи и поставок
топлива до распределения и сбыта, и по географическому принципу. Говоря
о географической диверсификации, бизнес компании должен быть
распределен между российским и зарубежными рынками. Мы исходим из того,
что чем сильнее позиции компании, чем выше диверсификация, тем больше у
нас будет возможностей раскрыть стоимость для наших акционеров в
долгосрочной перспективе, захеджировать отраслевые, топливные и
географические риски.